Коренные народы Австралии и политика
Питер Джал, адьюнкт-профессор
Школа политических наук и международных исследований, Университет Квинслэнд, Брисбан, Q. 4072, Австралия
Peter Jull, Adjunct Associate Professor
School of Political Science & International Studies, University of Queensland, Brisbane, Q. 4072, AUSTRALIA.
Ссылки и предлагаемое чтение
ВВЕДЕНИЕ
Опыт взаимодействия правительств с коренными народами в Австралии, России, США и Канаде схож по многим важным параметрам. Девятнадцатый век принес с собой оседлость, фермерство, или пастушество, промышленную экспансию, неумолимо преобразующую огромные территории в сырьевые придатки для развития современных индустриальных государств. Европейцы вторглись в древние земли коренных народов, изменяя их образ жизни при более или менее прямом насилии, распространяя как новые болезни, этноцид, так и сокрушительные социальные изменения. Титульные (доминирующие) народы, будь то славяне или англо-кельты, прилежно оставались несведующими в большинстве этих проблем до самого последнего времени, из-за отсутствия у коренных народов тех форм или форумов, которые доступны для европейцев. Но благодаря повышению общего уровня образования, новым коммуникационным технологиям, особенно телевидению и электронным средствам в передаче документов и информации и изучению национальной истории в сочетании с более организованной политической и культурной активностью коренных народов, стало сложно продолжать игнорировать эти проблемы.
С 1945 г. эра «благополучного колониализма», используя термин Бекетта (1987), достигла полного расцвета. Начиная с 1960-х годов, мы вступили в новую стадию процесса развития пограничных территорий или внутренней части страны, породившую новые проблемы и ценности. Эта эра осознала пределы и цену неуправляемой индустриализации, и признала региональные социальные, культурные и политические ценности. Однако, этот тренд развития не искоренил промышленную экспансию, или беспощадную эксплуатацию ресурсов, он лишь несколько из-менил устаревшие методы. Возросшее внимание к проблемам окружающей среды и этнокультурного разнообразия стало доминировать в политике национальных государств и в мировом сознании. Однако до последних лет коренные народы внутренней Австралии - и некоренные жители, управляющие ими, - имели слишком мало знаний о схожести своих проблем и их решений, о потенциальной выгоде обмена опытом и идеями с другими нациями для решения общих проблем, невзирая на национальные границы и разные континенты (Jentoft et al. 2003; Jull 1999a).
Коренные народы с их древними традициями и языками порой были партнерами по торговле, порой эксплуатируемой рабочей силой, иногда их просто вытесняли, или даже уничтожали, в то время как их территории и акватории захватывали другие. Религиозные и политические миссионеры приходили к ним, часто со зловещими последствиями, но порой предоставляя им и защиту. До недавнего времени коренные народы этих огромных регионов также имели «закон и порядок», или «благополучный колониализм», но как только правительства устанавливали строгий контроль национального государства на внутренней территории страны, навязывались новые формы политической организации (Stokes 2002). Но эта запоздалая пра-вовая и политическая ассимиляция не всегда проходила в соответствии с намеченным планом; в последнее время отношения между коренными народами, белыми колонизаторами и их правительством достигли предела, у которого многие заветные желания коренных народов, включая возрождение их самоопределения, стали возможными (Jull 1999b; 2001a; 2001b; 2002; 2003a).
ПРЕДЫСТОРИЯ
В октябре 2003 г. Президент Китая удивил парламент Австралии и ее общественность, сообщив о том, что китайцы открыли и стали заселять эту страну на севере с 1420 г., при этом установив гармонию в отношениях между народами (СНОСКА 1). Немногие австралийские историки могли бы согласиться с этим заявлением. Однако им известно, что начиная с 1500-х годов корабли Португалии и Голландии, позже Испании и, наконец, Франции и Великобритании посещали эти берега порою с драматическими результатами (например, кораблекрушение «Батавии» в 1629 г., WAM 2003). Общепринятая дата открытия Австралии – 1770 г., когда капитан Кук посетил Ботанический залив перед плаванием к северу вдоль восточного побережья, нанося на карту новые названия земель, вплоть до заявления о принадлежности целого континента Британии на необитаемом острове в проливе Торрес до своего возвращения в Англию. Записи этого путешествия, особенно сделанные Джозефом Бэнксом о флоре и фауне «нового» континента, вызвали сенсацию в Британии и Европе. На самом деле, вплоть до сегодняшнего дня европейцев поражали экзотические сумчатые, такие как сумчатый опоссум, волк и кенгуру.
Британцы начали расселяться в Австралии в 1788 г., когда первая лодка заключенных в цепях прибыла из Лондона на место, которое сейчас называется порт Сидней (Atkinson 1997). Неподготовленные эмоционально и интеллектуально к культуре аборигенов и окружающей среде Австралии, британцы вскоре завезли европейских животных (главным образом, овец и крупный рогатый скот), зерновые культуры и различные растения. Белое население, хотя и небольшое, быстро распространилось по всему континенту (Day 1997; Reynolds 2001). Это часто приводило к экологическим и социальным бедствиям, последствия которых только сейчас до конца начинают осознаваться. Сегодня многие австралийцы стараются восстановить природное наследие континента, в то время как правительство Говарда и немногочисленная группировка правых в парламенте борются против признания и уважения культурного наследия коренных народов (Macintyre & Clark 2003; Markus 2001: Rundle 2001). Правые хотели бы видеть Австралию как чистую зону воссоздания вы-соких ценностей, культуры и триумфа Британской империи в Южном полушарии. Излишне говорить, что многие современные австралийцы считают такую позицию правых идеологов анахроничной и смехотворной.
Австралия сегодня – это континент с 30-миллионным населением, проживающим главным образом в урбанизированной зоне, протянувшейся дугой вдоль юго-восточного побережья от Аделаиды на юге до Брисбана на севере Квинслэнда, с максимальной плотностью населения в треугольнике Сидней – Мельбурн – Канберра. Еще одна зона плотного заселения находится на юго-западе, около Перта. Общее число аборигенного населения континента и островов пролива Торреса насчитывало в 2001 г. 460 140 чел. Хотя многие аборигены сейчас живут в городах, они все же составляют значительную долю населения в отдаленной сельской местности. Традиционно коренные австралийцы жили отдельными группами, обладающими своей культурой и местным языком, тесно связанными со своей окружающей средой – морем или пустыней, дождевым лесом или кустарниковой зоной (буш) – хотя взаимодействие между группами и даже длительные культурные связи, например, «песенная культура», были хорошо развиты. Общеизвестно, что австралийские аборигенные культуры относятся к древнейшим на Земле, по этой причине такие музеи (СНОСКА 2), как Эрмитаж в Санкт-Петербурге, уделяют особое внимание их культурам.
БЕСПРАВИЕ, «ПОРОКИ» И ПОЛИТИКА
Многие из британцев, но далеко не все, убеждали себя в том, что австралийские аборигены столь примитивны и неорганизованны, что не имеют права быть частью человеческого общества и иметь какие-либо политические права (Russell 2004; Reynolds 1987). Поскольку они очевидно не обрабатывали землю и не признавали частную собственность, в соответствии с традиционной философией Локка, им не нужны какие-нибудь права. Для многих поселенцев и британцев у себя дома ни жизнь аборигенов, ни их земли не представляли никакой ценности, в то время как другие считали, что Британской империи следует, по меньшей мере, ввести христианство и «цивилизацию», превратив их в темнокожих британцев. В результате, в отличие от Новой Зеландии, США, или Канады, Австралия не признавала договоры или другие рамочные политические соглашения между европейцами и аборигенами (Jull 1998). Ни традиции аборигенов, ни их права на природо- и водопользование, ни их территории не признавались и не рассматривались. Это неизбежно приводило к постоянно возрастающему большему или меньшему насилию по мере того, как белые люди продвигались вглубь континента. За этим следовало превращение прежде самостоятельных групп коренных народов в маргиналов, или новых неприспособленных горожан, пассивно примыкающих к той культуре или территории, на которой они могут каким-то чудом выжить. Во многих случаях их страдания и замечательные примеры борьбы были воистину героическими. Только в отдаленных или в слабо заселенных местах коренные народы и островитяне пролива Торреса смогли отстоять часть своих территорий, часто «разделяя» их с экстенсивным выпасом, применяемым в животноводстве (Peterson 1985; Downing 1988).
Хотя недавно австралийские историки, в особенности Генри Рейнолдс, восстановили в истории освоения многие просвещенные и либеральные акты, искренние слова и надежды некоторых поселенцев, усилия отдельных британских чиновников, а также священников и общественных активистов, как и конкретные меры по освобождению территорий или защите образа жизни аборигенного населения в целом потерпели крах (Reynolds 1987; 1995; 1998). Прогрессивные откровения Рейнолдса и других историков о боли и насилии при взаимодействии между белыми и черными и их теперешних взаимоотношениях вызвали острый политический и культурный кризис в современной Австралии. Многие из тех австралийцев, которые говорят, что Германия и Япония недостаточно сделали для признания своей жестокости в истории середины 20 века, не способны осознать «пороки» (СНОСКА 3) истории собственной страны, игнорируя актуальную общественную и политическую дискуссию на эту тему (Manne 2001; Rundle 2001; Macintyre & Clark 2003). Трудно поверить, что это все еще возможно в мирной передовой державе с почти всеобщим образованием, высокой грамотностью, развитым радио и телевидением, где дискуссия на эту тему разворачивается ежедневно в средствах массовой информации, а также в популярных и специальных журналах и книгах.
В 1901 г. десятилетние споры закончились объединением шести австралийских колоний в единую федерацию. Было установлено управление на двух уровнях – с правительствами федерации и штата – каждый из них имеет свои собственные конституционно защищенные полномочия, которые не должны превышаться, но и не могут игнорироваться. Между этими двумя уровнями суды, особенно Высший, призваны решать спорные вопросы. Однако шесть штатов в этом союзе сохранили свои колониальные права в отношении коренных народов, и в действительности в национальной конституции записано, что федеральное правительство не должно принимать законы или вести особую политику в отношении коренных народов, а также упоминать их в переписях населения (Национальный референдум 1967 г. устранил эти конституционные положения, предоставив аборигенам и островитянам формальное равенство с белыми жителями). При этом основным мотивом федерации был страх перед аборигенами и другим не-белым населением Тихоокеанского региона и Азии. Первой акцией только что созданной единой Австралии стала «Политика Белой Австралии», чьей целью был контроль или вывоз не-белых из страны, а в будущем запрет въезда таким иммигрантам в страну. Как показал Рейнолдс в своей новой книге «К северу от созвездия Козерога» (North of Capricorn, 2003), аборигены и народы тихоокеанского и азиатского регионов способствовали развитию общин и экономики в тропиках Австралии от тихоокеанского Квинслэнда и вдоль побережья Индийского океана Западной Австралии. Но их систематически дискриминировали и перемещали. Белые австралийцы большею частью не знакомы с такими фактами, и книга Рейнолдса призвана расшевелить новое мышление, особенно в Северных Территориях, где намечаются усилия по созданию новой политической структуры, представляющей местных аборигенов и другие этнокультурные группы (Rothwell 2003; Jull 2003b).
После завоевания белые переселенцы ввели политику игнорирования или, наоборот, строгого контроля аборигенов. Последние могли жить в сельской или отдаленной местности, там, где достаточно безопасно было оставить их один на один с белыми жителями и полицейскими, или проживать в строго охраняемых «поселениях», которые больше напоминали концентрационные лагеря (Kidd 1997; 2000). Подобная политика до недавнего времени в Квинслэнде приводила к социальным проблемам всех видов и высокому уровню насилия в общинах коренных народов. В таких официально созданных лагерях аборигены Квинслэнда подвергались сегрегации и ими управляли как детьми в школах-интернатах, при этом аборигены систематически находились в полуголодном состоянии (или даже голодали), были лишены права на жилье и необходимую медицинскую помощь. В то же самое время их заставляли работать продолжительный рабочий день за мизерную плату, которая mirabile dictu, осмотрительно была назначена правительством штата. А ныне в 2003 г. в общем прогрессивное правительство штата Квинслэнд пытается заставить выживших аборигенов согласиться на минимальную компенсацию вместо достойной заработной платы для их жизни!
Аборигены на большей части страны были управляемы титулованными чиновниками, которые прямо в стиле Оруэлла, именовались «протекторами». Эти люди были продуктами своего времени, некоторые из них, по крайней мере, управляли для «благих намерений», хотя эта характеристика никогда еще не помогала в условиях социального и политического неравенства! Сегодня эра протектората ассоциируется в основном с политикой перемещения детей, особенно детей с более светлой кожей, которых не только отрывали от их матерей и перемещали в государственные сиротские дома и церковные приюты, но для них полностью обрывались все дальнейшие контакты с домом, поскольку их готовили к лакейскому труду в обществе белого человека. Самые удачливые аборигены могли попасть в хорошие дома, в которых о них действительно заботились приемные белые родители, но многие другие страдали от эмоционального и физического насилия. Эти, так называемые «украденные» поколения, наконец заявили о себе на общественных слушаниях Комиссии по правам человека в середине 1990-х гг. В мае 1997 г. был опубликован доклад «Верните их домой» (Bringing Them Home), который вызвал немедленный фурор (Wilson et al. 1997). Говард и его министры глумились над данными доклада, отрицали то, что действительно многие аборигены пострадали, и развернули кампанию клеветы против основного составителя доклада - уважаемого бывшего судьи, и даже опустились до доказательств, что дети, забранные у матерей и лишенные семейной жизни, получили от этого выгоду (статистические данные в докладе косвенно подтверждали это последнее утверждение). Но доклад неосторожно заявил, что Австралия совершила геноцид, перемещая детей. Хотя это формально верно, и это подтверждается в докладе, никакое другое слово так эмоционально не воспринимается сегодня в мире. Для большинства людей «геноцид» означает насильственное вытеснение и истребление людей этнических групп, особенно холокост 1940-х гг. в Европе или в Сребренике и Руанде в 1990-х гг. Из-за этого слова становится слишком просто отринуть весь доклад как экстремальный или истерический. Тем не менее, многие австралийцы близко приняли его к сердцу, особенно скорбные судьбы аборигенов, которые легли в основу кинофильма «Изгородь от кроликов», поведавшего эти личные истории всему миру. В середине 1930-х, спустя много времени после того, как была установлена подобная политика, представители федерального правительства и штатов встретились и согласовали общенациональный принцип продолжения перемещения детей коренных народов, пока их раса не изменится благодаря смешению генов, исключая несколько оставшихся «чистых» или племенных групп, которые, как было разумно предположить, вскоре вымрут сами по себе. Даже сегодня некоторые австралийцы продолжают верить, что аборигенные культуры ничего не предлагают современному миру, кроме некоторых навыков выживания, и что аборигены генетически «не подходят» современному обществу.
КОНСТИТУЦИОННАЯ РЕФОРМА
Отказ Британии и Австралии подписать национальные или региональные договоры, отсутствие схожих конституционных положений обернулись кризисом для аборигенов континента и островов пролива Торреса (см. ниже). Премьер-министр Говард отказывается рассмотреть договоры, даже угрожал «разорвать их на мелкие кусочки», если их подпишут его политические оппоненты будучи у власти. Несмотря на тот факт, что все другие бывшие Британские колонии имеют подобные договоры, он заявляет о том, что их концепция неприемлема (он как-то устроил большое шоу в конце 1990-х годов в своем офисе, отказавшись принимать делегацию аборигенов, и приняв их только в составе расово-смешанной группы. Такая разборчивость, тем не менее, не мешает его частым встречам в клубах и организациях «только для белых»). К тому же, деятельность колониального правительства, а затем и правительств штатов, в формировании политики по отношению к аборигенам определяется доходами и интересами избирателей, которые всегда требовали продажи и распределения земли, воды, ресурсов пользователям и владельцам без учета нужд представителей коренных народов, и как следствие, правительства штатов не находят нужным учитывать потребности аборигенов.
Сочетание неприятия конституционных норм или рамочных договоров и общественного восприятия аборигенов как «примитивных» народов, выработало не только правовую, но и моральную terra nullius (ничейную территорию). Согласно этой доктрине, страна необитаема с точки зрения юрисдикции и морали, если ее население не имеет основных принятых (в частности, европейцами) органов управления и законности. Современная Австралия не прошла свой первый тест по праву в 1971 г., когда суд, проходивший в Милёрпаме (Milirrpum), рассматривал «случай Гова», о том, что община Йолнгу к востоку от Дарвина не имеет юридических прав в отношении земли и ресурсов (в данном случае по поводу эксплуатации земли и ресурсов другими жителями), несмотря на строгие требования обычного права по этому вопросу в обществе аборигенов. Международный Суд отменил подобное печально известное положение о terra nullius в случае с Западной Сахарой в 1975 г., но в Австралии оно сохранялось вплоть до 1992 г., когда в Мабо (Mabo) Высший Суд признал, что жители острова Мер (Mer) в проливе Торреса имели свои исконные права и систему собственности, которая продолжала действовать, пока не была отвергнута законом австралийского правительства или фактически устранена (Sharp 1996). Позже в Вик (Wik) в 1996 г., Высший Суд признал, что такие формы «аборигенного права» могут сосуществовать с собственностью или правами выпаса на арендуемых землях, - дело особой важности, так как большую часть Австралии составляют арендуемые пастбищные земли. На самом деле, огромные территории земли сдаются в аренду собственнику или компании, которые затем выпасают овец или домашний скот, часто нуждающихся в обширных территориях (больше, чем площадь Бельгии в некоторых случаях), чтобы прокормить несколько животных в безводных полупустынях или в периоды засухи. Весьма заметные изменения климатических условий в современной Австралии привели к тому, что занятия сельским хозяйством (как земледелие, так и животноводство) стали суровым испытанием и часто убыточным делом.
Хорошо организованная истерия белых разразилась после решений в Мабо и Вик, несмотря на то, что такие же принципы безоговорочно действуют в США, Канаде и Новой Зеландии. Были запущены шумные кампании для того чтобы забросать суды новыми законами по пересмотру национального Акта о расовой дискриминации, и чтобы преобразовать аренду в право с абсолютной собственностью.
В 1993 г. правительство лейбористов Китинга подписало Национальный акт с вождями аборигенов, которые создали, inter alia, Национальный Трибунал коренных народов, призванный стать посредником, чтобы пересмотреть претензии поселенцев на землю по всей стране, особенно в западной Австралии и Квинслэнде (усилия лейбористского правительства Хоука по установлению национального права на землю после того, как оно пришло к власти в 1983 г., были сломлены политиками-лейбористами штата и промышленниками добывающих отраслей, но сильная правовая система, созданная лейбористским правительством Уитлэма и коалицией Фрейзера в Северных Территориях в середине 1970-х гг., продолжала действовать достаточно эффективно).
Коалиция Говарда (блок Либеральной и Национальной партий), находящаяся у власти с 1996 г., приняла жесткую линию в отношении аборигенов после событий в Вик, проигнорировав акт Китинга и ввело в стране правовой беспредел в течение следующих 18 месяцев. Многие белые, возмущенные ложью политических лидеров, их неумением управлять, боялись, что аборигены ворвутся в их частные владения, захватят приусадебные участки и бассейны, или отберут земли и ресурсы их коммерческих предприятий, или даже захватят города. Заявления о праве на землю в Брисбане и других городах вызвали много волнений, хотя всё, чем это могло закончиться – это то, что некоторые, никем, кроме аборигенов, не используемые участки земель могли стать их собственностью или было бы введено совместное управление землями в национальных парках. Для одних австралийцев признание прав коренных народов в 1992 г. показалось только незначительным и запоздалым актом справедливости, в то время как у других это вызвало возмущение и беспокойство.
В то же время глубинной проблемой Австралии, конечно, является положение аборигенов на континенте и островах пролива Торреса. Многие, а вполне вероятно и большинство из них, если бы они имели смелость заявить об этом публично, предпочли бы собственное культурное и политическое руководство и самоуправление в общинах. Это вполне приемлемо и практично в сельских и отдаленных районах. Но даже в городах нет причины для того, чтобы отказывать населению островов пролива Торреса и аборигенам в Брисбане, Каирне или Сиднее иметь свои собственные школы и другие общественные центры, поскольку многие из насущных нужд аборигенов не решаются государственными службами Австралии. Говард и другие считают такие идеи опасным сепаратизмом, и никак не желают понимать, каким образом такой подход действует в других странах сплошь и рядом. Говард и его команда, однако, говорят об аборигенах как об аутсайдерах, которые в отличие от многих иммигрантов, «выпали из общества» и должны быть ассимилированы, – кто бы мог подумать, что этой причины недостаточно для примирительного соглашения! (СНОСКА 4) Конечно, политические популисты Говард и Полин Хансон, заявляют, что быть настоящими австралийцами и определять себя таковыми можно, отрицая нравственный авторитет, права и даже этнокультурную аутентичность действительно первых австралийцев (Jull 2000).
В июне 1993 г. прошла национальная конференция экспертов по практическому применению конституции в Канберре. На основе консенсуса было признано, что коренные народы – это отдельная политическая общность с уникальными потребностями, поэтому следует незамедлительно ввести программы в отношении коренных народов, которые должны учесть природу и особенности их конституционного положения в Австралии. Конвенция, принятая в феврале 1998 г. содержала ряд рекомендаций для осуществления процесса, который стимулировал бы подобные программы. Форум федерализма в октябре 2000 г. призвал к «широкой национальной дискуссии в рамках процесса примирения о представительстве коренных на-родов Австралии. В этом контексте Австралии следует признать самостоятельной структурой аборигенные народы австралийского континента и островов пролива Торреса в составе Австралийской федерации».
Лидеры аборигенов в целом согласны с таким предложением и предлагают умеренный и благоразумный подход к проблеме, который не должен вызвать чрезмерных опасений у интеллигентных белых лидеров. Однако правящая элита в Австралии сегодня не хочет об этом и слышать.
СЕВЕРНЫЕ ТЕРРИТОРИИ: ПРОЛИВ ТОРРЕСА И "NT"
Острова пролива Торреса расположены между северо-восточной верхушкой Австралии и Папуа Новая Гвинея, они образовались, когда поднявшееся море послеледникового периода покрыло большой мост суши между Австралией и архипелагом Папуа (Lui 1994; Mulrennan & Hanssen 1994; Shnukal 2001; Beckett 1987; Jull 1997; Singe 1989). Эти маленькие острова и рифы - родные места жителей островов пролива Торреса - меланезийцев, проживающих всего в 19 больших общинах. На островах Торреса живут примерно 8000 жителей, из них 6000 считают себя коренными обитателями островов. Большая часть некоренного населения живет на острове Сёзди (Thursday Island) – центре данного региона, и сами себя по расам и культурам они относят как к Южно-тихоокеанскому, азиатскому, европейскому происхождению, так и ко многим другим культурам. Почти вся история усмирения, колонизации, крещения, а затем и присоединения региона к Британской империи была связана с жителями островов Южного моря, которые принесли с собой британскую религию и тихоокеанскую экономику охоты за моллюсками (Ganter 1994). Аборигены островов Торреса были свирепыми охотниками-головорезами, вырезавшими целые корабли европейцев, по несчастью терпевших крушение на рифах в 18-19 вв., и таким образом, присоединение к Британии Квинслэнда было насущным приоритетом.
Еще недавно острова были почти забыты в дремоте южных жарких дней среди неприбыльного рыбного промысла, пока страх смертельных азиатских эпидемий и нашествий насекомых, наркоторговля, нелегальная иммиграция и постоянные беспорядки на севере пролива в Индонезии и Папуа Новой Гвинеи не обратили на себя внимание австралийских властей. С конца 1980-х гг. вожди жителей островов заговорили о создании регионального самоуправления, чтобы как-то подновить общественные службы, заняться созданием рабочих мест, защитой окружающей среды, и на деле осуществить страстную мечту всех островитян - право заниматься традиционными морскими промыслами (TSRA 2001). Отсутствие ясной программы и ее постоянного продвижения в правительстве замедлили прогресс в этой области, в то время как отношение федерального правительства и правительства штата к данному проекту радикально отличаются (Groves 2001; Jull 1997). Однако в 2003 г. серия статей в местной газете «Торрес Ньюс» (Torres News) расставила акценты и в вопросах самоуправления, и на процессе «деколонизации» - по терминологии, используемой ООН, что может быть хорошей предпосылкой к действию. Австралия как страна, которой очень нужна успешная история о коренных народах, и которая в мире пока известна только как континент, где живут кенгуру и существует расизм – просто удивляет тем, что ее правительство все еще медлит наделить залив Торреса и его симпатичное население моделью процветания и самоуправления.
Северные Территории (NT) - это самоуправляемый регион с подобными же полномочиями, как и у других штатов Австралии. В этом центральном штате континента в 2001 г. проживало примерно 200 тыс. жителей, из них 25% были коренными. Территории, где проживают преимущественно белые, можно сказать, обведены красной линией на карте: шоссе Стюарта проходит вдоль линии телеграфных столбов, которые в 19 веке связывали Австралию с Лондоном, и пересекает четыре города - Эллис Спрингс, Тэннант Крик, Катерин, Дарвин. Сегодня Северные территории – это лоскутное одеяло земель аборигенов (около 50% всей площади, которые были формально узаконены в 1976 г., причем это в основном бывшие резервации аборигенов или обширные районы засушливых земель, не пригодные для белого населения), остальные земли заняты под большие животноводческие фермы, очень разные по продуктивности (Downing 1988).
Популистское правое правительство Райта в Северных территориях с начала самоуправления до 2001 г. считало, что если оно получит контроль над землями аборигенов или избавится от опеки федерального правительства, то, как по мановению волшебной палочки, эти земли станут необычайно прибыльными. Как обычно в таких районах, мощная риторика популистов о частном предпринимательстве среди поселенцев обратно пропорциональна инвестициям правительства в экономику (Crough 1993). Была даже наивная вера в то, что языки коренных народов могут быть благополучно забыты и правительство в качестве панацеи для аборигенов заменит их английским (Nicholls 2001).
Конституционные изменения, или форма правления в Северных Территориях находится в ведении федерального парламента и требует одновременного одобрения избираемых членов Палаты и Сената. Другими словами, эта процедура станет важной проверкой зрелости австралийской демократии, к тому же учитывая более чем вековой опыт весьма слабой национальной политики, будет трудно установить такое правление в штате Северных Территориях, которое устраивало бы все его разнородное население (Jull 2003a; 2003b). Ведь Северные Территории – регион, главным образом состоящий из аборигенов с несколькими преимущественно «белыми» городами, чье население меняется так быстро, что перепись каждые пять лет едва ли успевает их учесть. Как постоянному населению аборигенов выбирать правительство, при котором они должны жить наравне со случайными предпринимателями, или вахтовыми рабочими, приезжающими сюда для быстрого обогащения или за экзотическими впечатлениями? Новое лейбористское правительство под руководством г-жи Клэр Мартин ясно видит все эти трудности и оценивает свои возможности (Jull 2003). В настоящий момент и белые, и черные недовольны политической системой, так что это может обеспечить основу для соглашения о новом подходе к управлению (Pritchard 1998). Хорошим примером здесь может послужить опыт правительств коренных народов Аляски, остальных частей США, Канады и Гренландии (Nettheim et al. 2002; Jull 1998; 199b; 2001a; 2001b; 2002; 2003a).
ПЕРСПЕКТИВЫ И ВОЗМОЖНОСТИ
Несмотря на прорыв на международной арене известных лидеров австралийских аборигенов в 1970-х гг. вместе с первой волной международного движения коренных народов, их активность в последнее время почти сошла на нет (Jull 1999a). Как большинство других австралийцев, коренные народы были скептически настроены по поводу ценности заморских контактов, международной деятельности и поездок. Это вызывает глубокое сожаление, поскольку практика других стран и постоянно развивающиеся стандарты международных организаций, таких как ООН, служат достойным примером и вызывают восхищение. В то же время правительство Говарда не только относится с презрением к международным стандартам по правам человека, но и публично советовало лидерам ООН, в том числе Кофи Аннану, не обсуждать такого рода проблемы. В 2003 г. австралийское правительство направило неодобрительный документ в адрес недавно созданного Постоянного форума по проблемам коренных народов ООН и затем попыталось предотвратить посещение австралийскими лидерами коренных народов его заседаний. В то же самое время правительство лишило Комиссию по аборигенам и жителям островов пролива Торреса (ATSIC, the Aboriginal and Torres Strait Islander Commission) - национальную организацию по коренным народам – ее полномочий, большей части бюджета, и попыталось скомпрометировать этот влиятельный орган. Придя к власти в 1996 г., премьер-министр Говард сделал атаки на лидеров коренных народов важной частью своей политической программы, ее риторика и содержание были составлены таким образом, чтобы унизить эти народы и направить публичные выпады и общественный гнев по поводу экономических последствий глобализации на аборигенов, азиатов, мусульман, беженцев и др. (Rundle 2001; Markus 2001). Мировая общественность убедилась в этом в 2001 г., когда Говард использовал военно-морские силы для грубого обращения с риском потопления отчаявшихся беженцев, пытавшихся добраться до севера австралийского побережья в маленьких рыболовных лодках, бесцеременно поправ при этом все международные законы и практику действий в таких обстоятельствах. (Marr & Wilkinson 2003). В течение всей своей политической карьеры Говард противился этнокультурному разнообразию и терпимости, в то же время беспрестанно заявляя, что Австралия – «толерантная» и «сострадающая» страна. Эти же слова он использует, даже объявляя те новые меры, которые противоречат терпимости и состраданию.
Однако австралийские ученые и исследовательские учреждения, особенно университеты и научные организации, а также художники, писатели и другие интеллектуальные работники, равно как и передовая общественность, уже обозначили свою заинтересованность и свои обязательства по отношению к культуре и правам коренных народов, возможно даже более значительные, нежели в любой другой стране. В каждом магазине найдется замечательный эксперт и популярные работы на темы о коренных народах. Да, имеется и громкая напыщенная расистская и евро-центрическая чепуха, неизвестная другим «передовым» странам, но нет, это не полная история. Иностранные посетители и туристы удивляются, увидев престарелых австралийцев, готовых гнать машину тысячи километров через пустыню в 40-градусную жару, чтобы увидеть святилища аборигенов или послушать аборигенных гидов, объясняющих рисунки на скалах, рассказывающих о традиционных знаниях об окружающей среде, своей уникальной культуре, церемониях, обычаях. Вопреки Говарду, общественность и ее организации становятся более восприимчивыми к культуре и социальным воззрениям аборигенов и островитян. Готовится сцена для широких дебатов и дискуссий, грядут реформы в программах различных партий, как только теперешнее правительство Говарда уйдет в отставку.
Между тем, в настоящем Австралия воздвигла монумент политике белого человека. Правительство проявляет злостное насилие по отношению к коренным народам, и их бедность служит живым упреком правительству Говарда, самодовольно заявляющего об улучшении положения в стране. Это улучшение может касаться только материального достатка, поскольку Говард и компания не интересуются духовными аспектами. Согласно комментариям прислужников правых в средствах массовой информации, официальный взгляд провозглашает, что эти ужасные черные люди не заслуживают ничего, кроме собственной несчастной судьбы, что мы будем неправы, выразив сочувствие их тяжелому положению или согласившись на предоставление финансовых ресурсов, чтобы помочь им, поэтому самое лучшее, что мы можем сделать - это напомнить им об их месте, и упрекнуть за то, что они обманывали нас все эти десятилетия, претендуя на часть наших налогов. Короче говоря, сокрушая жизнь аборигенов Австралии больше 200 лет, мы, белые, должны сейчас пристыдить жертвы за их же собственные проблемы. Разговоры Говарда о «практическом примирении», с помощью которого он пытается получить кредиты для правительственных программ, предусматривающих школы и больницы, весьма схожи с повсеместными мерами администраций любых современных «передовых» государств (кроме США).
Не в пример опыту в США, Канаде, Новой Зеландии после 1945 г., где социально-экономические условия для аборигенов были значительно улучшены, Австралия просто погрязла в позорной статистике. Конечно, нечего и сравнивать себя с Северной Норвегией, которая занимает лидирующее положение в мире. Обмен опытом по искоренению угнетения и дискриминации, изучение использования законов белой цивилизации, эффективного применения ее технологий, языков и политики привело к тому, что коренные народы стали значимой культурной и политической силой во многих странах, таких как Канада, Новая Зеландия и США.
Во внутренней части континентов, на отсталых окраинах, или в северных территориях - везде проявилась решимость полновластных национальных государств ассимилировать коренные народы и «унифицировать» их, – в реальности сделать единообразными, нежели действительно объединить их - при этом национальные политические структуры составили достаточную политическую силу, чтобы предотвратить этнокультурное самосознание и политическую мобилизацию местного населения. Это также верно по отношению к ненцам, саами и инуитам, как и для аборигенов и островитян пролива Торреса. Правительства штатов, таких как Квинслэнд с аборигенными общинами на полуострове Кейп Йорк, северо-восточной оконечности Австралии - совершенствуют практические службы и улучшают формы местного управления. До сих пор правительство Австралии не настолько осмелело – не сравнить с предложениями в России и Канаде – видимо, благодаря склонности австралийцев к сохранению строгого контроля, который кажется совершенно излишним для освобождения коренных народов. Как справедливо отметил Питер Рассел, борьба аборигенных народов континента и островов пролива Торреса бросает политический и конституционный вызов Австралии, и ее исход будет определять многие другие последствия (Russell 2003; 2004).
Социальный кризис в Черной Австралии нарастает. Уровень насилия в общинах крайне высок. Если не решать проблемы, то насилие обернется против белых. Но проблемы не могут быть решены только более дорогими социальными программами, или только конституционными и политическими реформами, любое решение должно включать оба компонента. Если Говард и правые хотят, чтобы коренные народы сами решали свои собственные проблемы, без чьей-то помощи, ему не следует удивляться, что действия аборигенов будут настолько враждебными, что действительно сметут все фантазии белого человека времен 40-х годов о гегемонии и социальном мире. Понятие примирение использовалось в Австралии неоднозначно, но чаще с целью достижения социального и политического равенства, уважения культур, установления политического партнерства - все эти подходы использовались национальным правительством и элитой до Говарда, они же сохранят свое назначение и после него (Jull 1998; 2003a). Все это неизбежно активизирует местные и региональные органы самоуправления коренных народов на севере, западе и в центральной Австралии, позволит всесторонне поддержать, включая финансовые и правовые меры, многие общины коренных народов и различные действующие органы. Единственная альтернатива этому процессу – Говард, который в своем стиле краткосрочной культурной изоляции английской породы, превратил Австралию в крупномасштабный объект для любопытных туристов подобно Фолклэндским островам, или острову Пасхи в южном полушарии, или Гибридам в Северной Атлантике.
СНОСКЫ:
Сноска 1
Hu Jintao, 24-10-2003: ‘Еще в 1420-х годах, экспедиционный флот китайской династии Мин достиг австралийских берегов. Столетиями китайцы бороздили южные моря и селились на так называемой «Южной Земле», обозначающей современную Австралию. Они не только несли китайскую культуру на эти территории, но и гармонично сосуществовали с местным населением, внося таким образом свой вклад в развитие астралийской экономики, общества и моделируя плюралистическую культуру. НА ВЕРХ
Сноска 2
Например, сравнивая с англичанами, чей основополагающий исторический документ – это письменный источник Беде, составленный около 730 г. н.э. и эпос Беовульф, составленный около 700 г. н.э. на основе устных материалов доисторического периода континента, почерпнутых у северных нордических народов, из которых и сформировались соответствующие нации (англосаксы и ютты), завоевавшие территорию Великобритании в 400-500 гг. н.э. НА ВЕРХ
Сноска 3
Это обычный эвфемизм Премьер-Министра Джона Говарда, подразумевающий резню коренного населения и пр. НА ВЕРХ
Сноска 4
Ccылка на публикацию в газете «Аустралиан»: Howard ‘PM’s reconciliation hopes’, The Australian, 6-5-2002. НА ВЕРХ
(начало)
Ссылки и предлагаемое чтение:
Ежегодный отчет по Австралии опубликован Рабочей группой по делам коренных народов (Копенгаген) в издании "Indigenous Peoples World".
Atkinson A, 1997: The Europeans in Australia: a history, Vol. 1, The Beginning, Oxford University Press.
Beckett J, 1987. Torres Strait Islanders: custom and colonialism, Cambridge University Press.
Crough G, 1993. Visible and Invisible: Aboriginal people in the economy of Northern Australia, Australian National University North Australia Research Unit, Darwin.
Day D, 1997: Claiming a Continent: a new history of Australia, Angus & Robertson (HarperCollins), Sydney.
Downing J, 1988. Ngurra Walytia: Country of My Spirit, Australian National University North Australia Research Unit, Darwin.
Ganter R, 1994. The Pearl-Shellers of Torres Strait: Resource Use, Development and Decline, 1860s-1960s, Melbourne University Press.
Groves, Christie. 2001. Indigenous Self-Determination in the Torres Strait, Honours Thesis, Department of Government, University of Queensland, Brisbane. Online
Jentoft, Svein, and Henry Minde, Ragnar Nilsen (eds). 2003. Indigenous Peoples: Resource Management and Global Rights, Eburon, Delft (and Centre for Sami Studies, University of Tromø).
Jull P, 1997. 'The political future of Torres Strait', Indigenous Law Bulletin, Vol 4, No 7 (November 1997), 4-9. Online
Jull P, 1998. Constitutional Work in Progress: Reconciliation & Renewal in Indigenous Australia and the World (A background paper for Indigenous Law Centre, University of New South Wales, Sydney), University of Queensland, Brisbane, August 11, 1998, 62 pp incl. ‘exec. summary’. Repaginated version online
Jull P, 1999a. ‘Indigenous Internationalism: What should we do next?’, Indigenous Affairs, 1/1999 (January-March), International Work Group for Indigenous Affairs, Copen-hagen, 12-17. Online
Jull P, 1999b. ‘New Deal for Canada’s North’, North, 1/1999, Vol. 10, published by Nordregio, Stockholm, 5-10. Full draft online
Jull P, 2000. ‘Hansonism and Aborigines and Torres Strait Islanders’, The Rise and Fall of One Nation, ed. M Leach, G Stokes & I Ward, University of Queensland Press, Brisbane, 206-219.
Jull P, 2001a. ‘”Nations with whom We are connected”: Indigenous Peoples and Canada’s Political System’, 3rd ed., Discussion Paper, School of Political Science and Interna-tional Studies, University of Queensland, Brisbane, Sept. 15, 2001, 55 pages. Online
Also, abridged in Australian Indigenous Law Reporter 6(2) & 6(3), 2001.
Jull P, 2001b. ‘Negotiating Nationhood, Renegotiating Nationhood: Canada’s Nunavut and Nunavut’s Canada’, Balayi: Culture, Law and Colonialism, Vol. 3, 2001, 67-86. Full draft online
Jull P, 2002. ‘The Politics of Sustainable Development: Reconciliation in Indigenous Hinterlands’, Paper for international research project, Indigenous Peoples, Power and Sustainable Development in the Global World, University of Tromsø, Norway, 11 October 2002, 29 pp. Online
Jull P, 2003a. ‘Reconciliation Constitutions: Canadian & Australian Northern Territories’, Indigenous Issues and the Nation, being Australian Canadian Studies, Vol. 21, No. 1, 37-73. Online
Jull P, 2003b. ‘Why the Northern Territory matters’, Arena Magazine No. 66, August-September 2003, 24. Full draft online
Kidd R, 1997. The Way We Civilise: Aboriginal Affairs the untold story, University of Queensland Press, Brisbane.
Kidd R, 2000. Black Lives, Government Lies, Frontlines series, University of New South Wales Press, Sydney, 65 pp.
Lui G, 1994. ‘A Torres Strait perspective’, Voices from the Land: 1993 Boyer Lectures, Australian Broadcasting Corporation, Sydney, 62-75.
Macintyre, Stuart, and Anna Clark. 2003. The History Wars, Melbourne University Press, Melbourne.
Manne R, 2001. In Denial: The Stolen Generations and the Right, The Australian Quarterly Essay, Issue No. 1, Black Inc/Schwartz, Melbourne.
Markus A, 2001. Race: John Howard and the remaking of Australia, Allen & Unwin, Sydney.
Marr D & M Wilkinson, 2003. Dark victory: the military campaign to re-elect the Prime Minister, Allen & Unwin, Sydney.
Mulrennan M & Hanssen N (eds), 1994. Marine Strategy for Torres Strait: Policy Directions, Australian National University North Australia Research Unit, Darwin, and Island Coordinating Council, Torres Strait.
Nettheim G, Meyers G, & D Craig, 2002. Indigenous Peoples and Governance Structures: A Comparative Analysis of Land and Resource Management Rights, Aboriginal Studies Press, Canberra, 2002.
Peterson N, 1985. "Capitalism, culture and land rights", Social Analysis, 18, December, 85-101.
Pritchard S, 1998. ‘Constitutional Developments in the Northern Territory: The Kalkaringi Convention’, Indigenous Law Bulletin, Vol. 4, No. 15 (October 1998), 12-13 (plus document resulting, pp 14-16).
Reynolds H, 1987. The Law of the Land, Penguin, Melbourne.
Reynolds H, 1995. Fate of a Free People, Penguin, Melbourne.
Reynolds H, 1998. This Whispering in Our Hearts, Allen & Unwin, Sydney.
Reynolds H, 2001. An Indelible Stain? The question of genocide in Australia’s history, Viking Penguin, Melbourne.
Reynolds H, 2003. North of Capricorn: the untold story of Australia’s North, Allen & Unwin, Sydney.
Rothwell N, 2003. ‘We of the Never-Never’, The Weekend Australian, June 28, 2003.
Rundle, Guy. 2001. The Opportunist: John Howard and the Triumph of Reaction, being Quarterly Essay 3/2001, Black Inc, Melbourne.
Russell PH, 2003. 'Colonization of Indigenous Peoples: The Movement toward New Relationships', Parties Long Estranged: Canada and Australia in the Twentieth Century, ed. Margaret MacMillan and Francine McKenzie, UBC Press, Vancouver, 62-95.
Russell PH, 2004 forthcoming. Recovering Terra Nullius, University of Toronto Press, Toronto.
Sharp N, 1996. No Ordinary Judgment: Mabo, The Murray Islanders' Land Case, Aboriginal Studies Press, Canberra.
Shnukal A, 2001. ‘Torres Strait Islanders’, Multicultural Queensland 2001: 100 years, 100 communities, a century of contributions, ed. Maximilian Brändle, Multicultural Affairs Queensland, Department of the Premier and Cabinet, Brisbane.
Singe J, 1989. The Torres Strait: People and History, University of Queensland Press, St. Lucia.
Stokes G, 2002. Australian Democracy and Indigenous Self-determination 1901-2001. In G. Brennan and F. Castles eds. Australia Reshaped: Essays on Two Hundred Years of Institutional Transformation. Melbourne: Cambridge University Press, pp. 181-219.
TSRA, 2001. A Torres Strait Territory Government, Statement from Bamaga Meetings, being TSRA News No. 40 (October 2001), Torres Strait Regional Authority, Thursday Island, Qld. Online
WAM, 2003. Batavia 1629: A seventeenth century shipwreck, Online exhibition, Western Australian Museum, Perth. Online
Wilson R et al., 1997. Bringing them home: Report of the National Inquiry into the Separation of Aboriginal and Torres Strait Islander Children from Their Families, Human Rights and Equal Opportunity Commission, Commonwealth of Australia, Sydney.
(начало)
Ссылки в Интернете:
Комиссия по делам коренных народов австралии и островов пролива Торреса
Австралийцы за права коренных народов и примирение
Европейская информационная сеть по правам аборигенов Австрали
Примирение Австралии
Региональная власть пролива Торреса